Мы хотели бы общаться друг с другом искренне, открыто, «по-настоящему», но на деле — особенно в беседах с близкими людьми — нам это удается далеко не всегда. Что нам мешает ясно сказать о том, что мы действительно чувствуем?
Основные идеи
Расшифровать послания бессознательногоЕсли слово служит для передачи информации, то наши оговорки, молчание и недоговоренности передают то, что мы вытесняем из сознания.
Учиться слушать своего ребенкаДля гармоничного развития ему необходимо, чтобы родители слышали его действительно.
Знать, кто наш собеседникМать-подружка, возлюбленный, неосознанно заменяющий фигуру отца… Стоит избегать смешения ролей, если мы хотим общаться полноценно.
«Какой подарок, мама, — просто бред!.. Ой, я в том смысле, что просто блеск!..» Оговорка — простейший способ невзначай выдать ту правду, которую зачастую иначе и не скажешь. Если бы, как в мире животных, наш разговор служил лишь для передачи информации, общаться было бы проще. Но порой человеческая речь не только и не столько сообщает, сколько скрывает и вводит в заблуждение; согласно парадоксальной формулировке французского лингвиста Антуана Кюльоли (Antoine Culioli), «взаимопонимание — не более чем частный случай недоразумения».
Любой разговор помимо очевидного содержания несет в себе немало иных, скрытых сообщений. К тому же характер и результат общения — особенно если говорим мы с самыми близкими людьми — во многом зависят от наших отношений с собеседником, а в них всегда присутствуют самые разные, порой полярно противоположные эмоции и чувства. Так стоит ли удивляться, что иногда нам так непросто найти друг с другом общий язык?
Разговор глухих
Для классика французского психоанализа Жака Лакана (Jaсques Lacan) самым серьезным препятствием в общении является фундаментальная амбивалентность языка. По его мнению, существует пропасть между общепринятым смыслом слов — их словарным толкованием — и тем, что они значат для нас в тот момент, когда мы их произносим. Пример: я упрекаю своего друга в том, что он не спешит оформить наши отношения, и в ответ слышу «да». Как мне его понимать: «Да, это правда» или «Да, я слышу твои слова, но с ними не согласен»? Есть большая вероятность, что дальше последует классический «разговор глухих», едва ли не самая распространенная форма человеческой коммуникации: каждый будет говорить о своем, не понимая другого…
«Когда встречаются двое, соприкасаются два уникальных жизненных опыта, — говорит психотерапевт Александр Бадхен. — Переживания слушающего и говорящего окрашивают произнесенные слова, придают им определенный смысл, подобно тому как режиссерское и актерское прочтение могут изменить смысл пьесы: слова те же, но интонации чуть-чуть изменены, по-другому расставлены акценты, и текст воспринимается иначе. Слова помогают нам не только выразить себя, но и сделать свой внутренний мир доступным для другого человека. Разговор соединяет нас только тогда, когда собеседники действительно стремятся понять друг друга».
О чем речь?
«Все разговоры можно условно разделить на два типа, — рассказывает психотерапевт Александр Орлов. — Первый — так называемый social talk, светский разговор, во время которого мы обсуждаем статью в журнале, цены, погоду… В основном наше общение состоит именно из таких бесед. О себе и своих чувствах мы рассказываем значительно реже, но именно такое общение воспринимаем как близкое, интимное, и именно оно вызывает наибольшие сложности.
Одна из проблем известна со времен Фрейда: мы все обладаем сумеречной зоной бессознательного, которое неподвластно нашему контролю и неявно управляет нашим поведением. Так, 19-летняя Мария с иронией говорит своему молодому человеку, в последний момент отменившему свидание: «Мама с папой тебя не учили, что надо держать слово и выполнять обещанное?» На первый взгляд упрек понятен, но дальнейший диалог тем не менее невозможен. Ведь истинная причина гнева девушки — не невоспитанность друга, а ее уязвленное самолюбие, испорченный вечер…
Но почему бы прямо не сказать о том, что нас беспокоит? «Зашифрованные» сообщения возникают тогда, когда мы не доверяем другому человеку или уверены, что он не сможет нас понять, — объясняет психотерапевт Александр Орлов. — Но кодировать свои сообщения мы способны и сознательно, особенно если в прошлом наша открытость приводила к неприятным последствиям».
Под прикрытием слов
С помощью слов мы умеем скрывать то, что беспокоит нас на самом деле. «Моя 23-летняя дочь привела к нам своего нового друга, — рассказывает 54-летний Павел. — Оказалось, что он старше меня года на три-четыре. Я был сильно смущен, но не решился обсуждать ситуацию. Мы что-то говорили о погоде, о новых фильмах… Мне хочется откровенно поговорить с дочерью, но не будет ли это вторжением в ее личную жизнь, не обижу ли я ее?»
Когда есть риск ранить близкого человека, нарушить его личное пространство, разговор «ни о чем» помогает скрыть истинные чувства.
В других случаях вполне невинное высказывание кодирует смысл, который сам человек не может (или не хочет) осознать. 42-летней Ларисе звонит возмущенная мама: в выходные внук с друзьями приезжали на дачу и опустошили холодильник. Почему бабушка не поговорила с внуком напрямую? Вполне возможно, пустой холодильник не так уж беспокоит ее. На самом деле для нее важно другое: дочь плохо (не так, как хотелось бы бабушке) воспитывает сына. Она плохая мать, а значит, и плохая дочь, которая ее разочаровала. Конечно, диалог не получается, поскольку истинный мотив этого звонка — вовсе не прегрешение внука, а обида и разочарование по отношению к дочери.
Пишу, чтобы сказать
Когда диалог не получается (из-за слишком сильных эмоций или потому, что человек, с которым мы хотим поговорить, уходит от разговора), можно написать ему письмо. «Это способ глубокого, открытого, осознанного самовыражения, — говорит Александр Орлов. — Письмо важно и для адресата, и для того, кто его пишет, ведь иногда живое общение (наш голос, интонация) мешает понимать истинный смысл сказанного, а письмо делает мысль более свободной».
Американский психотерапевт Сьюзан Форвард (Suzan Forward) предлагает начинать послание со слов «Я скажу тебе то, чего раньше никогда не говорил(а)». В письме должно быть четыре основных пункта:
- вот что ты мне сделал(а);
- вот что я почувствовал(а);
- вот какое действие это произвело на мою жизнь;
- вот чего я теперь жду.
Такое послание позволит избежать непродуктивного диалога, в котором все свалено в одну кучу. «Но письмо — это документ, и нужно очень хорошо представлять себе возможные последствия его появления у того, кто не хочет с тобой разговаривать, — предупреждает Александр Бадхен. — Сначала стоит задать себе несколько вопросов. Зачем я пишу? Чего пытаюсь добиться? Что хочу объяснить человеку этим письмом?» Представьте, как ваш адресат будет его читать и какие реакции оно у него вызовет. И, если они (в вашем представлении, конечно) соответствуют тому, к чему вы стремитесь, бросайте конверт в почтовый ящик или нажимайте Send.
Собеседник реальный и мнимый
Чтобы диалог состоялся, важно понимать не только «куда» обращена речь (с кем мы сейчас говорим), но и «откуда» она исходит (кто мы есть). «В нас постоянно идет интенсивная внутренняя жизнь, и если что-то вовне требует нашего отклика, то зачастую мы реагируем не из «нейтрального» места, а например, из неизжитой обиды, которая сейчас вновь завладела нами, — говорит Александр Бадхен. — Тогда с собеседником помимо нашей воли говорим не мы, а наше обиженное «Я».
Если роли перепутаны или недостаточно ясно очерчены, источником трудностей может стать нечеткий образ адресата. Так, например, дочери трудно строить общение с матерью именно как с матерью, если это «мать-подружка», пренебрегающая разницей поколений и посвящающая дочь во все подробности своей интимной жизни. Другая причина, по которой мы в общении словно подменяем одного человека другим, — это сильная эмоциональная перегрузка. «Мой начальник весь день доводил меня, а мне приходилось молчать, — рассказывает 37-летний Игорь. — Вечером я так разругался с женой, что она даже заплакала, а на следующий день я понял, что на самом-то деле кричал на начальника…»
«Также нередко мы общаемся не с самим человеком, а со своими представлениями о нем, — поясняет Александр Орлов. — Те его слова, которые соответствуют этим представлениям, мы слышим, а остальные отрицаем, отсекаем, не воспринимаем. Конечно, качеству общения это не способствует».
Но главный источник недоразумений — наше бессознательное. Мы переносим на партнеров те чувства, которые испытывали к собственным родителям — первым объектам нашей любви. Когда спутник жизни воспринимается женщиной не как равноправная «вторая половина», а как замещение всемогущей фигуры отца, ей трудно обращаться к нему с позиции независимого взрослого. Или же, когда мужчина навязывает партнерше образ «доброй матери», он наверняка будет упрекать ее всякий раз, когда ее слова или поведение не будут соответствовать этой роли. В обоих случаях трудно понять причины трепета или враждебности партнера, который видит перед собой не тебя, а родительский образ.
Первые слушатели
Речь становится инструментом общения, помогает раскрыть себя, если в жизни человека были родители, которые умели нас слушать. Однако некоторым в этом смысле не везет, и поэтому, уже став взрослыми, такие люди не решаются выражать свои желания и чувства, отстаивать свою точку зрения…
Трудности могут возникнуть и из-за того, что в детстве родители не принимали всерьез наши попытки самовыражения: «Ты еще слишком мал, чтобы участвовать во взрослых разговорах». В результате многократного повторения подобных ситуаций ребенок убеждается в том, что он и его слова никому не интересны, и замыкается в себе. Необдуманная реакция взрослых, которые смеются над попытками ребенка вставить словечко, окончательно убедит его в том, что у него нет права на ошибку.
«Иногда мама вроде бы ведет диалог с ребенком, но это поверхностный разговор, исключительно практический: сыт ли, так ли себя вел, сделал ли уроки, — поясняет Александр Орлов. — Иногда причина в том, что у родителей слабо выражена способность к эмпатии — эмоциональному сопереживанию и пониманию другого человека. Но способность эту можно развивать — быть внимательными к тому, что действительно важно и интересно для ребенка, к его переживаниям. Так общение станет близким и личным».
Вникнуть и не судить
«Я давно перестала удивляться тому, что другие неправильно понимают мои слова, — признается 40-летняя Наталья. — Ощущение такое, что никто никогда никого не слушает!» Действительно, общение — это не только умение отчетливо (и не обидно для других) выразить свою мысль, но и навык слушания. «Мы перестаем слушать другого, когда сильно вовлечены в собственные обстоятельства, — говорит Александр Орлов. — Пресловутый рассеянный профессор так увлечен наукой, что не слышит не только слов собственной жены, но и гудка автомобиля, который может его сбить. Мы все в каком-то смысле рассеянные профессора, поглощенные то сложной ситуацией на работе, то качеством маникюра… Все эти вещи — словно экраны, которые вырастают между нами и нашими собеседниками, мешая понимать друг друга».
«Умение слушать — это не просто способность воспринимать обращенную к нам речь, — добавляет Александр Бадхен. — Это умение быть надежным спутником человека в путешествии по его внутреннему миру, его точкой опоры. Для этого нам придется на какое-то время отложить в сторону собственные взгляды и ценности, чтобы без предубеждения соприкоснуться с миром другого и не судить его. Слушать таким образом может быть трудно, больно, страшно, и мы не всегда к этому готовы. Но „слушать“ и „понимать“ — близкие понятия».
Диалог в безмолвии
Конечно, мы общаемся в основном при помощи речи, но подлинная встреча, подлинный диалог происходят «по ту сторону слов». Многие могут вспомнить молчаливые прогулки с друзьями или общение с природой, когда слов не было, а ощущение глубины и ценности этих мгновений живет в нас годами. Общение может происходить посредством искусства, когда стихи или музыка вызывают у нас ощущение встречи. Недаром, чтобы выразить высшую степень восхищения, говорят: «Нет слов!»
Звучание и тональность нашей речи так же наполнены смыслом, как и слова. Как писал Иосиф Бродский, «мотивчик значит больше текста, вполне заменимого и избыточного». «Писатель Юрий Тынянов когда-то точно подметил, что мы обижаемся не на слова, а на интонации, — комментирует Александр Бадхен. — В словах может быть заключена огромная энергия, но сам говорящий не обязательно осознает ее и зачастую удивляется реакции собеседника: «Я ведь ничего такого не сказал».
Мотив наших диалогов не всегда обходится без фальшивых нот, и не во всех наших беседах есть взаимопонимание. «Но и человеческие отношения бывают не всегда ясны и редко совершенны, — продолжает Александр Бадхен. — Стоит заботиться не об „акустике“, а о том, что лежит за „звуком“, — о наших отношениях, отраженных в разговоре». Для общения важно совместное, разделенное друг с другом бытие, а диалог может происходить и в безмолвии.
Как прочитать Карнеги и получить от него пользу
Одной из первых книг, которая рассказывала об искусстве общения, для многих из нас стал бестселлер американца Дейла Карнеги (Dale Carnegie), в 90-е годы прошлого века изданный огромными тиражами*. Интерес к его техникам, несмотря на обилие литературы о человеческих отношениях, остается и сейчас. Насколько они применимы в современной жизни? «Собираясь воспользоваться советами Дейла Карнеги, стоит помнить о разнице между личным и социальным общением, — говорит психотерапевт Александр Орлов. — Его рецепты могут быть полезны в сферах с ограниченной глубиной общения, где все играют определенные социальные роли. Но в личном, глубоком, интимном общении они вряд ли пригодятся». «У Карнеги есть и точные рекомендации, и примеры манипулятивного поведения, напоминающие басню о Вороне и Лисице, — взять хотя бы его совет постоянно говорить другим комплименты, — добавляет психолог Валентина Шипилова. — Поэтому, читая его книги, надо уметь отделять зерна от плевел». И не забывать, что универсальных рецептов успеха не существует.
* Д. Карнеги. «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». Прогресс, 1990.
Об этом
- Юлия Крижанская, Виталий Третьяков. «Грамматика общения». Питер, Смысл, 2005.
- Элизабет Мерманн. «Коммуникация и коммуникабельность». Гуманитарный центр, 2007.
- «Психологические исследования общения». Наука, 1985.
- Александр Войскунский. «Я говорю, мы говорим. очерки о человеческом общении». АСТ: Астрель, 1982.
