Она ругает себя за то, что проводит мало времени с ребенком; он переживает, что давно не был у родителей; они корят себя потому, что не устояли перед соблазном… Узнаете себя? Может быть, и вы принадлежите к бесчисленной компании современных «виноватых»? Описание симптомов, анализ ощущений и шаги к освобождению.
Государство, церковь и общество регламентировали жизнь человека во все времена. Жесткие требования и табу, правила морали и нормы поведения «управляли» жизнью людей, но большинство из них жили с чувством вины: не выполнил, не смог, забыл, пренебрег. События мая 1968 года в Европе, Вудсток в Америке, перестройка в России изменили наше отношение к ограничениям. «Мы живем в век предписываемой (а то и навязанной нам) терпимости, — говорит экзистенциальный психолог Светлана Кривцова. — Сегодня неприличным кажется почти любой запрет, категоричное требование или осуждение чьих-то поступков, образа мыслей. Все разрешено. Но мы по-прежнему чувствуем себя виноватыми».
Дело, возможно, в том, что чувство вины возникает под влиянием условий жизни и в каждую эпоху просто принимает новые формы. Наши эксперты называют шесть современных типов виноватых: работающая мать-одиночка, которая мало занимается детьми; разведенный отец, навещающий детей по выходным; человек, лишенный амбиций; нарушающий диету или позволяющий себе «запретные» продукты; родитель, не чувствующий себя способным «правильно» воспитать ребенка; сын или дочь, уделяющие мало внимания пожилым родителям.
Они очень разные, но все они — конформисты: склонны соглашаться с мнениями и взглядами других людей, делать то, что принято считать правильным. Конформизм не позволяет человеку быть самостоятельным и ответственным. Впрочем, специалисты уверены: вернувшись к собственной истории и выработав привычку к независимому мышлению, можно освободиться от чувства вины — гнетущего, ненужного, мешающего жить.
1. Работающая одинокая мать
Марии 36 лет, она генеральный директор PR-агентства. Разведена, мама двоих детей. «Мне кажется, что матерью я бываю лишь время от времени: няня видит их чаще меня. Как быть? Если я буду меньше работать, у нас появятся финансовые проблемы».
В чем проблема?
«Матери-одиночки часто страдают от переизбытка ответственности, при малейшем затруднении ощущают напряжение, которое преобразуется в чувство вины, — поясняет психотерапевт Александр Орлов. — Ощущение вины у женщины может возникнуть и из-за того, что ее дети растут, не видя перед собой образ классической семейной пары». Над женщинами также довлеет противоречие между расхожим представлением о «хорошей матери», которая должна посвятить себя семье, и мнением, что лишь симбиоз семьи и работы является неотъемлемым условием состоятельности и успешности. Они оказываются в весьма шатком положении, разрываясь между общественным и семейным долгом.
Как поступить?
«Вместо того чтобы тосковать по идеалу, не упускайте реальные возможности для общения с детьми, — советует Светлана Кривцова. — Не тратьте время на упреки в свой адрес, а отдайте сэкономленные силы детям. Не лишайте себя жизнерадостности, которая так важна ребенку: очевидно, что постоянно присутствующая, но виноватая мать нужна ему меньше, чем счастливая, пусть и бывающая дома не так много».
Учитесь вносить в свою жизнь изменения: попробуйте упростить быт, поручив дела по дому помощнице, договоритесь с другими матерями о взаимной поддержке… «Важно не путать вполне естественное чувство грусти (печально, что моя жизнь сегодня складывается так, что я не могу проводить больше времени с детьми) и разрушительное чувство вины, которое мешает действовать конструктивно», — уверена Светлана Кривцова.
Об этом:
- Дональд Винникотт. «Разговор с родителями». Класс, 1998;
- Гельмут Фигдор. «Дети разведенных родителей». Наука, 1995.
2. «Воскресный» папа
Андрею 39 лет. После развода он встречается со своим 8-летним сыном по воскресеньям, два-три раза в месяц. «Мы так редко видимся, что я стараюсь каждый раз устроить для него праздник. Но мне все чаще кажется, что для сына я скорее приятель, с которым можно неплохо провести выходной. И, если однажды мне понадобится проявить строгость, он не сможет принять меня в качестве отца».
В чем проблема?
«Временное (частичное) отцовство — таков удел большинства мужчин в нашей стране, и не только разведенных, — считает Светлана Кривцова. — В России вообще сложно быть мужчиной, мужем, отцом: русская женщина — фигура очень сильная, нередко она непроизвольно подавляет мужа и становится для ребенка (особенно мальчика) и мамой, и папой». Многие мужчины к этому привыкают и перестают стремиться к тому, чтобы быть для ребенка безусловным авторитетом. Чувство вины нередко возникает, когда мужчина осознает, что потерял власть и/или слишком избаловал ребенка. Добавьте к этому отсутствие веры в себя, психологическую незрелость, страх потерять любовь ребенка… Именно по этим причинам некоторые мужчины выбирают роль «воскресного папы». И затем не знают, как ситуацию изменить.
Как поступить?
Определите границы своей ответственности. Исходите не из сиюминутных потребностей, а из того, что необходимо для гармоничного развития ребенка в течение долгого времени. Определите и форму общения. «Есть разные модели взаимодействия с детьми, — рассказывает Александр Орлов. — В одной из них отец — воспитатель, учитель, наставник, в другой — друг, старший товарищ». Необходимо выбрать одну модель отношений: приятель не может становиться воспитателем время от времени.
Об этом:
- Михаил Эпштейн. «Отцовство. Метафизический дневник». Алетейя, 2003;
- Лаура Эшнер, Митч Майерсон. «Когда родители любят слишком сильно». Добрая книга, 2002.
3. Тот, кто вкусно поел
Анне 30 лет, ее рост 1 м 68 см, вес 55 кг, она не без усилий поддерживает свою замечательную форму: «Я ем только безуглеводные продукты, постоянно считаю калории… Но иногда ничего не могу с собой поделать и съедаю мороженое или сладкую булочку. Но это не доставляет мне чистого удовольствия: я знаю, что потом буду себя за это ругать и еще больше ограничивать».
В чем проблема?
«Питание стало чуть ли не основной причиной, по которой большинство из нас страдает комплексом вины, — утверждает французский психотерапевт Жерар Апфельдорфер (Gerard Apfeldorfer). — Что и сколько мы едим — это больше не зависит от наших потребностей: ощущения голода, чувства пресыщения или удовольствия. Все чаще на этот процесс влияют стереотипы питания, навязанные модой и обществом». Но нельзя сохранить пропорции фотомоделей (то есть соответствовать современным тенденциям) и остаться равнодушными к изобилию продуктов. Именно поэтому многие из нас чувствуют себя виновными, когда… просто едят. Не исключено, что скоро уже никто не решится проглотить кусочек жареной картошки, не извиняясь!
Как поступить?
Необходимо снова научиться есть, исходя из внутренних потребностей: прислушиваться к своему аппетиту, к ощущениям сытости и голода, к своим вкусам… Наша задача — вернуться к физиологическому отношению к пище, уйдя от эмоционального. «Будучи пленниками своих эмоций, некоторые из нас едят под влиянием тревоги, ярости или страха и не отдают себе в этом отчета, — замечает Жерар Апфельдорфер. — Но стоит эмоциям утихнуть, как человек осознает, что поел зря, и чувствует себя виноватым. Выход? Учитесь освобождать эмоции другими способами (спорт, развлечения…), а еда пусть станет для вас моментом чувственного наслаждения».
Об этом:
- Тамаз Мчедлидзе. «Возвращение к себе». Меди, 2005.
4. Плывущий по течению
Как и 10 лет назад, 28-летний Максим работает менеджером в небольшой компании, живет с родителями и не испытывает желания менять что-либо в своей жизни. «Я понимаю, что пребывать в том же состоянии, что и в 18 лет, неестественно. И что надо бы быть честолюбивее. Я часто думаю об этом, да и родители не устают напоминать мне о том же… Но годы идут, и все остается по-прежнему».
В чем проблема?
«Детство молодых людей, приближающихся к 30-летию, пришлось на конец 80-х — начало 90-х, время перемен. Растерянность, разочарование, беспомощность, которые они видели в своих родителях, стали для некоторых из них настоящей психологической травмой, — предполагает Светлана Кривцова. — Бессмысленность активной собственной позиции — вот что молодые люди вынесли из этого опыта: «В нашей стране нет смысла напрягаться, все равно проиграешь». Времена изменились, но бессознательные детские установки для некоторых остались особенно устойчивыми. Большинство молодых не хотят повторять путь своих родителей. Но позволить себе жить как живется — значит выступать против общества, направленного прежде всего на достижения. Отсюда — чувство вины за ничегонеделание, и чем оно дольше длится, тем сильнее подавляется желание действовать. В результате возникают хандра, упадок сил, депрессия.
Как поступить?
Используйте свою пассивность с пользой для дела. «Пока есть время, разберитесь, для чего вы делаете то, что делаете сейчас, подумайте, чему бы вы хотели посвятить свою жизнь, если бы у вас не было ограничений в выборе, — рекомендует Светлана Кривцова. — Главное — не задирать планку, опираться на реальность, а не на идеальный образ себя. Можно также попробовать реконструировать то, что когда-то нравилось, вспомнить, что доставляло удовольствие». В конце концов, даже небольшие изменения в повседневной жизни помогут разобраться в ситуации: спланируйте неделю, наметьте конкретные, выполнимые задачи. Так вы ощутите вкус к постепенному продвижению вперед — в своем ритме.
Об этом:
- Эрих Фромм. «Человек для себя». АСТ, Харвест, 2006;
- Альфрид Лэнгле. «Жизнь, наполненная смыслом». Генезис, 2006.
5. Озабоченные воспитанием
Екатерине и Роману по 33 года. Вместе с семилетним сыном Сашей они пришли к семейному психотерапевту: «Он делает только то, что хочет! — жалуются родители. — А мы не знаем, как вести себя с ним: быть мягкими, понимающими или жестко требовать послушания». И оба уверены, что упускают что-то важное в его воспитании.
В чем проблема?
Воспитывать ребенка всегда непросто: мы постоянно балансируем между необходимостью определить границы дозволенного и дать детям свободу, важную для их развития. Мы стараемся развивать способности ребенка и в то же время должны оберегать его хрупкую психику от перегрузок… Мы чувствуем себя неуверенно, виним себя и постоянно сомневаемся. «А на неудобное поведение детей спонтанно реагируем так же, как когда-то наши родители, — рассказывает Светлана Кривцова. — Но одновременно мы помним и свои детские чувства: боль, обиду, страх, разочарование.
В результате возникает конфликт: мы понимаем, что так общаться нельзя (кричать, унижать, шлепать…), но каждый раз автоматически делаем именно это, поскольку спонтанно в нас проявляется именно эта глубинная модель родительского поведения». Осознав происходящее, мы чувствуем вину перед ребенком, но, когда он снова ведет себя недопустимо, все повторяется. Есть еще одна причина для появления чувства вины: многие пары заранее планируют рождение детей, а потому чувствуют себя в долгу перед ними и винят себя за все, что с ними происходит.
Как поступить?
Договоритесь со всеми взрослыми членами семьи об обязательном соблюдении нескольких правил. В доступной форме объясните ребенку, почему их надо выполнять и какое может последовать наказание. Правила и ограничения учат детей сдерживать свои порывы и уважать других людей, а санкции побуждают к обдуманному послушанию. «Вы можете попробовать и другой способ общения с детьми, основанный на доверии: откажитесь от роли воспитателя, капитана, идите навстречу ребенку, его запросам и потребностям», — предлагает Александр Орлов. Доверяйте себе: вы на самом деле лучше всех знаете, в чем нуждается ваш ребенок.
Об этом:
- Владимир Леви. «Нестандартный ребенок». Знание, 1989;
- Эда Ле Шан. «Когда ваш ребенок сводит вас с ума». Прайм-Еврознак, 2007.
6. Дети пожилых родителей
Ивану 46 лет, он много работает и постоянно винит себя за то, что уделяет мало внимания пожилому отцу. «Постоянные командировки и небольшая квартира — разве это аргумент, когда речь идет о собственных родителях? Конечно, я нанял сиделку, плачу за лечение, стараюсь чаще бывать у него, но перевезти отца к себе — это нереально. Я живу с ощущением, что я его бросил, и все думаю о том, что мог бы сделать для него больше…»
В чем проблема?
Даже если мы осознаем, что у нас нет ни времени, ни возможностей, чтобы лично заботиться об отце или матери, мы продолжаем винить себя за то, что возложили эту задачу на третье лицо. «Сегодня прервана вековая традиция совместной жизни с родителями (в том числе и пожилыми), — поясняет Светлана Кривцова. — И бессознательно это может переживаться как предательство по отношению к своему прошлому. В результате мы чувствуем себя „неблагодарными“ сыном или дочерью». Французский семейный психоаналитик Робер Небуржер (Robert Neuburger) замечает, что вопрос о чувстве вины наиболее остро встает перед теми, к кому их родители относились с наименьшей заботой. Парадокс? «Вовсе нет, — отвечает он, — делая то, что должно, они ждут благодарности, подтверждения любви от отца или матери. У других детей, уже познавших это, нет причин терзаться сомнениями».
Как поступить?
Когда родители попадают в зависимость от своих детей, происходит обмен ролями в материальном плане, но этот обмен не должен затрагивать уровень отношений. Уважать распределение ролей родитель/ребенок — это, например, не участвовать в гигиенических процедурах отца или матери. В этом смысле помощь профессионала стоит рассматривать скорее как знак уважения, нежели как уклонение от семейных обязанностей. Тем более что дети, постоянно живущие с пожилыми родителями, проводят с ними не намного больше времени: кроме всего прочего им приходится выполнять работу по дому, в результате у матери или отца может возникнуть впечатление, что им совсем не уделяют внимания. «Пусть встреч будет меньше, но надо сделать так, чтобы во время каждого визита вы действительно проводили время вместе, ни на что не отвлекаясь, — настаивает Светлана Кривцова. — Чтобы вы могли выслушать своего родителя, чтобы он знал: это время целиком принадлежит ему».
Об этом:
- Александр Толстых. «Возрасты жизни». Молодая гвардия, 1988;
- Дэвид Маккелелланд. «Мотивация человека». Питер, 2007.
Есть вопрос?
- Центр психологического консультирования «Триалог», т. (495) 505 2333; www.trialog.ru
- Центр социально-психологической адаптации детей и подростков «Генезис», т. (495) 208 7246.
Читайте также
Можно ли любить своих детей одинаково?
Каждый ребенок – уникальный, особенный, а значит, любить его можно только по-своему. Не обязательно больше или меньше, просто иначе, чем его брата или сестру. Почему это происходит и нужно ли нам стыдиться «асимметрии» собственных чувств?
Дети и телевизор: что и сколько смотреть?
Придя из школы, они буквально прилипают к экрану и нередко отходят от него лишь со скандалом. Позволять или запрещать? Детский психолог Александр Венгер предлагает некоторые направления для размышлений.
